Просто есть такие сны, которые никогда не забываются. И бывают такие идеи, которые долго-долго вынашиваешь в голове, а потом они высвобождаются.
Огроменнейшее спасибо
Murury за эти два замечательные драббла к моему рисунку.
A One with Two Heads. by *
enigmatic-Akemi-chan 04.09.2010 в 23:18
Пишет
Murury:
Итак, заказ от
енигматичка Акеми оказался плодотворен - целых два драббла получилось) Но мне почему-то кажется, что они оба не попали><
Единое - Заэль, Ильфорте, ангстосюр
Единое
Вместе. Что это значит?
Заэль не знал.
Ильфорте не знал.
Они многого не знали – например, почему должны выступать. Но это было на уровне инстинктов – ведь никто не задумывается, когда давит таракана, так? Хоть и знает, что на подошве обуви останется гадкое, склизкое, уродливое пятно. Никто не задумывается, беря в рот леденец – его либо разгрызают, либо ссасывают. С зубами мучаются в обоих случаях, кто-то раньше, кто-то позже.
Чем чреваты выступления, ни Ильфорте, ни Заэль не знали.
Пока не проснулись однажды… будучи единым существом.
На кровати лежал камзол – для них обоих.
Только не было инструкции, как надевать его – раз уж теперь у каждого из них по одной руке и ноге.
- Какая безвкусица. – произнёс Заэль. Надо было что-то сказать.
И ни в коем случае не насчёт того, что…
- А с этим нам что делать? – голос звучал непривычно близко и громко. Неприятно.
Заэль повернул голову.
- Не смей говорить об этом мне, брат.
Ильфорте пожал их плечами – Заэль кинул острый, раздражённый взгляд. Что же, не говорить, так не говорить.
Это не поменяет того, что им нужно хотя бы научиться ходить.
Даже не так. Для начала - суметь встать, потому что на каменном полу в продуваемой всеми сквозняками комнате холодно.
Странная, чересчур широкая тень бродит по стене. Поднимается, делает шаг – падает снова, выгибается назад, шарит длинными пятипалыми отростками в воздухе – по полупрозрачным, воздушным лилиям, изображённым на дорогих шёлковых обоях. У тени две головы – у одной волосы (лучи? Кривые? Параболы?) торчат во все стороны, у другой… тоже, но смотрится короче.
На лилиях замерли красноватые солнечные лучи. По ним, как трещины, вековые трещины, в которых живут тараканы, которых все давят – ползут тени от голых ветвей деревьев, которые растут за окном. Они смешиваются с причудливой вязью оконных решёток – так что и не поймёшь, где что.
Только неправильная, причудливая и глупая тень всё старается подняться на ноги.
Закат. Скоро цирк открывается.Выступать - Заэль, Ильфорте, сюроангстXD
Выступать
- Вы же понимаете, что без нас представление будет пресным. Хотите оставить Цирк без одного из самых выдающихся номеров?
- Только попробуй нас снять, старый дурак.
В один голос, как всегда. И, как всегда, тут же переглядываются – почти злобно. Заэль держит свою маску небрежно, ощущение, что если чуть дёрнуть за краешек – она выпадет из его рук.
Распорядитель знает, с какой восхитительной небрежностью эти пальцы способны ломать чужие шеи. Хотя он и не любит мараться… подобным. Он просто артист. А это… так, пару раз, для усиления художественного эффекта.
У Ильфорте рука почти такая же – но на ней видны, если присмотреться внимательнее, пара белёсых ниточек шрамов. И маску держит совсем по-другому – сжимает пальцы, ощущение, что вот-вот раздастся хруст. Это верный признак того, что старший из братьев злится – обычно он относится к ней бережнее, чем… бережнее всего.
Распорядитель видел, как постепенно их маски менялись. Изначально совершенно одинаковые, со временем – если в Цирке это понятие можно признать уместным – обе обзаводились мелкими деталями, мазками, царапинками и красками.
У Ильфорте отрастали волосы, у Заэля – меняли цвет.
Заэль был уклончиво-ускользающе-идеален, Ильфорте – прямо-яростно-эгоистичен.
Распорядитель знал, что под изысканным старинным камзолом идёт уродливый широкий шов, будто на заплатке у детской куклы. Знал, как гадко смотрится постоянно выступающая сукровица и воспаляющиеся края.
Распорядитель слышал, как их голоса сливаются в один, когда шов накладывают заново, щедро поливая спиртом из мутного бутылька. Видел, как неестественно улыбается «медсестра», которая за ними «присматривает».
Заэль смотрит и говорит заигрывающе-интригуя, но маска в его пальцах начинает едва заметно дёргаться.
Ильфорте яростно выплёвывает слова ему в лицо, злится, что-то доказывает, на замечая косых предупреждающих взглядов брата.
А потом они ломано дёргаются и замирают – оба. И выражение лица у них одинаковое – как всегда.
Удивление. Бесконечное удивление.
Распорядитель бросает почти безразличный взгляд вниз, на мраморный пол. На нём – скрученное в очередном приступе отторжения тело.
- Хорошо. Но если через пятнадцать… десять минут не увижу вас на арене – о выступлениях забудьте.
Из улыбающихся губ Заэля тянется струйка крови.
Ильфорте сжимает маску не так сильно.
Дорогая моя, ты действительно попала, правда-правда.
Вообще я не очень люблю рисовать такие вещи, потому что уже в самом процессе у меня и слёзы наворачивались, и в сердце щемило. Ещё и вокалоидовский цирк в наушниках нагнетал атмосферу большой-пребольшой печали. Но мне нравится. Наверно, действительно,
страшно быть вот таким существом, как на моём риснуке. Разве нет?
Уэкомундовский цирк суров, ага.
В планах будут Deformed Diva (Findor), Blue Beast (Grimmjow
...ну надо же хоть раз в жизни и его нарисовать!) и Улька в костюме конферансье. Я уже боюсь просить Murury сочинять что-нибудь про них, хотя было бы интересно, но это очень далёкие планы, так что кто знает