Картинка, кстати, очень большая, внезапная и непонятная. Зато с целой сказочкой в придачу...
Красавица Ночь была влюблена в своего брата-близнеца, который, как не сложно будет вам догадаться, был никем иным, как Днём. Она любила его мягкие ладони и золотистые локоны, солнечный взгляд и тёплые щёки.
А он не мог не налюбоваться белоснежными пушистыми ресничками и очаровательной лунной улыбкой сестры. И кожа её такая холодная, от прикосновения покрывающаяся жемчужными каплями росы.
Но было ещё и Мироздание. Эта консервативно мыслящая субстанция решила разлучить влюблённых. Не положено же Дню и Ночи любоваться друг другом вместо поочерёдной смены в суточном течении. Мироздание лишило Ночь зрения, а День - голоса. И вынуждены они были странствовать по миру, даря людям по очереди спасительный свет и успокаивающую тьму.
Тосковала Ночь по брату любимому. Белые ресницы опущены, ибо не на что смотреть слепыми очами. Она научилась видеть через звёзды, находящиеся в миллионах световых лет от этой планеты. Зрители из них были самые что ни на есть замечательные, способные заметить больше, чем видит человекоподобное существо. Звёзды предсказывали возвращение Дня. Лишь в рассветный час Ночь могла почувствовать его нежные прикосновения к плечам, тогда лицо её озаряла лунная улыбка и нежно-розовый румянец облачных щёк.
Тосковал и День по любимой сестре. Утренняя встреча длилась не долго, а он никак не мог вовремя подобрать тех слов, которые хотел безгласно сказать ей. И показать эти слова не выходило, ведь сестра слепа, а в особо солнечные часы звёздам сложно присмотреться к происходящему. Только шуршащий ветер мог бы оказаться связующим звеном, но он не понимал немых просьб юноши. Язык Ночи был также чужд Ветру. Он знал лишь свой собственный тихий шум, шелестящий листву, поднимающий тополиный пух, опускающий тяжёлые узорчатые снежинки, но кто же поймёт, о чём нам хочет поведать какой-то поток воздуха? Одно лишь мог сделать Ветер - принести с собой вечерний закат. Когда солнце устало приближалось к горизонту, День чувствовал обжигающе холодное дыхание сестры, тонкие ледяные пальцы, перебирающие волосы, нежный поцелуй в висок. Солнечные глаза закрывались. Так и остался бы, да вот нельзя поглощаться во тьму. Слишком холодно, хоть и завораживающие. "Я вернусь", - беззвучно приоткрываются немые уста. "Я буду ждать", - столь же беззвучно взывают невидящие очи.
Он не знает, услышит ли когда-нибудь она, а она не знала, увидит ли когда-нибудь его, или эта реальность - всего лишь сон, одна из тех загадочных сказок, которые звёзды любят сочинять от космической скуки. Но прикосновения рук не врут. Неведомое тепло тесно сжимает хрупкую ладонь, а затем отпускает. Ледяная слеза. Горячая слеза. Текут непременно параллельно, никогда не сольются. Иначе чары Мироздания рассеются. И кто знает, что могло бы случиться потом.
И так до следующего утра.